Застывшее в хитросплетении нити пространство, пойманное изящным лассо затейницы-петли в западню формы. Слова нежности, которые чувствуешь и видишь. Они живые, кружева. Так не умеет говорить уютный плюш и томный бархат, и песня шелка не сравнится со звонким их голосом. Песнь песней бесконечной женственности.
Рукотворному искусству ода, поэзия формы и ее загадка. Трепетная, щемящая, трогательная. Песнь песней.
В прозе дня.
Да, надо быть сильной, целеустремленной. В чести самореализация: повышать уровень профессионализма – непременно. Утверждаться в собственной самодостаточности – обязательно.
В общем, самосовершенствоваться. В роли женщины с веслом. Гламурной местами.
Забыли, однозначно забыли, что женщина создана совершенной – совершенной женщиной. Это порода людей такая, и призвание, и положение в обществе. А положение обязывает.
Но не все это могут позволить себе – вот и сжимается сердце при взгляде на тонкую вязь. И сжимаются презрительно губы – нет, нельзя расслабляться: «Фи, не модно… «
Но есть память предков. Как принято говорить, генная память. Наверное. И в средневековье украшали себя и дом свой узорами тонкой работы. И это была путеводная нить к красоте, изяществу, теплоте семейного очага. А кружевница – было призвание, не профессия. Призвание художника – не мастера.
Незаслуженное забвение получили кружева в новое время – время эмансипации.
Задвинутая в темный уголок сознания женственность просыпалась не у многих. Зато необходимость пробудила инстинкты добытчицы, охотника, воина.
Куда там до трепетности, какая там чувственность, и кому нужна эта женственность.
Впрочем, не правда моя, вспоминали об узорах. Вспоминали. Но вспоминали плохо.
То, не привыкшие к изящным тонкосплетениям, трактовали чувственность как агрессивную сексуальность. То кутались в дешевый гипюр, опять же, уповая на повышение по шкале вышеупомянутой сексуальности.
Да, и сейчас — средняя температура по больнице — мода то есть — кружевная. Да, и сейчас находятся те, считающих ажурные женские штучки – атрибутами соблазнительницы.
Смешно. Не по рангу обтягивать бедра грубой джинсой.
Не по рангу напяливать а-ля гипюр тряпки. Плечам — купаться в ажурной пене, изящной ножке – соблазнять тонкой вязью. Не мода это — положено по статусу. Статусу женщины. 
И сейчас, на пике моды, кутюрье кутают моделей в ажур. И в моде кружева в интерьере… Нет, господа и особенно дамы, нет и еще раз нет! Это естественное положение вещей, не прихоть, не атрибут, не тренд. Это нечто из разряда вечных ценностей.
Сказано достаточно пафосно, да. Но так повелось, так было и так будет – должно быть, по крайней мере. И жаль, когда выглядят изящные хитросплетения дешевым китчем, фальшивой позолотой.
Нет в них души, нет искренности. Не веришь. Не выглядит полуобнаженная мадам бальзаковского возраста в ажурной тунике настоящей леди. Далеко до этого звания девчонке, полюбившей черный гипюр лишь за так называемую «сексапильность». Потому как не слышат они песнь песней.
И поникают хитросплетения нитей, оседает волшебная пена горьким осадком безвкусицы. Из искусства превращаясь в ширпотреб.
Тоньше все, гораздо тоньше — как невесомое облако ажурного хитросплетиния. Впрочем, у девчонки все впереди. И ей можно. И она еще услышит. И пусть так будет. Плечам – купаться в ажурной пене, изящной ножке – соблазнять тонкой вязью.
А тонким пальцам — пальцам плести хитросплетение нитей, поддерживать огонек семейного очага уютом и зажигать искорки в глазах любимого. Плести свою судьбу – судьбу настоящей женщины.
